О себе. Окончила Харьковский Национальный университет радиоэлектроники. Сейчас – аспирант кафедры философии этого же университета. Поэт (публикуюсь под девичьей фамилией Грабовская), издала 2 книги стихов: «Я твоя боль» и «После и вовремя» (Харьков, «Крок», 1998 и 2001). В сентябре 2004 принята в союз писателей Украины. Бисером занимаюсь с 7 класса (1992г).
Сейчас, пожалуй, бисероплетение начинается для меня с образов – зримых, осязаемых, живых, настырных – и по большей части не имеющих отношения к кусочкам стекла. Потом, по мере того, как я вживаюсь в эти свои мысленные картинки, они начинают потихоньку уходить от меня – то ли в слова (чаще – стихи, куда реже – прозаические миниатюры), то ли в бисер. Иногда даже получается и то, и другое сразу – изделие со своей легендой. Кроме того, даже когда «родного» рассказа нет, все равно хочется поделиться тем, что чувствовала, когда плела, что хотела показать. Пожалуй, именно поэтому для меня было настолько естественно (и приятно) конкурсное требование о наличии описания.
На конкурс я выставила три работы: «Любовь – морская болезнь», «Жар» и «Завтрак туриста».
Первая из них – попытка сочетания стиля «фриформ» и ткачества – родилась отчасти из идеи асимметричности художественного произведения и реальности, отчасти отталкиваясь от того самого заката, с которого начинается описание: серо-стальное небо над Салтовским водохранилищем (Харьковская область), последние, еле видные отблески лучей на воде, поразительно напоминающие кусочки граната… Стойка колье – с секретом. Если посмотреть на свет сквозь нее, то хаотичные красные блики оказываются кусочками кельтской плетенки. К сожалению, поскольку это был мой первый опыт ткачества на станке, стойка колье получилась немного перетянутой, а переделать в срок я уже не успевала… А жаль.
Второе колье – совсем в ином стиле. Оно задумывалось еще более тяжелым, гневным, с чернью, отвлекающим на себя все внимание зрителя, однако по ходу работы уменьшилось чуть ли не в два раза и посветлело. Здесь я использовала следующую технику: оплетение кабошонов (тигровый глаз), круглое ажурное плетение с узором, выполненным рубкой того же цвета, что и фон, а также вышивку по сетке золотистым бисером и мелкими бесформенными («дикими») бусинами того же тигрового глаза.
Третья работа была для меня самой сложной технически. После того, как в океанском гребешке увиделся вареный краб (вкуснятина!), основной проблемой стали клешни. Долгое время они не держали форму, пока я не додумалась вырезать заготовки из обычного ластика ножом, а затем довести до ума напильником. Основная часть клешней сплетена расширяющимся полотном (гобеленовое плетение), «коготки» клешней – сужающиеся мозаичные жгуты, причем сужение сначала за счет уменьшения числа бисерин, затем – с помощью перехода от 11-го к 12-му, а затем 13-му размеру бисерин («пыль»). Так же сделаны лапки краба. И клешни, и лапки посажены на проволоку. Глаза – чешские бусины. Панцирь-ракушка оплетен ажурной «восьмеркой». Клешни, как у настоящего краба, не одинаковые: правая – мощнее. Лапки тоже разные как по узорам, так и по длине. Об описании: чистейшей (морской) воды фантазия. Программистов у меня в доме не водится, хотя ныряльщики и попадаются.
Теперь впечатления о конкурсе в целом. Потрясающе! В подобном мероприятии я участвовала впервые в жизни, так что поначалу коленки дрожали и сильно. А когда увидела такое количество без преувеличения потрясающих работ, собранных вместе, то с одной стороны стало страшно «выставляться» рядом, а с другой – радостно от того, сколько красоты, сколько непредсказуемых, необыденных идей… Феноменальная «Саргассочка», чудесная «Орхидея», остальные – глаза разбегаются! Голова начинает работать совсем в другом направлении – и, кажется, тоже на морскую тему. Думаю, что у всех, кто участвовал или просто видел конкурсные работы прибавилось желания жить и творить.
Спасибо организаторам за то, что это – состоялось. Надеюсь, не в последний раз?
В качестве примера могу привести текст, который для меня соответствует колье «Звездная дорога»
ГЗ. Эскиз по памяти
Перекрестки зимы, подвесные мосты… Поднимается снег. Вырастают дома и растут фонари, распрямляя столбы. Черно-белая ночь приглушает огни, и метель в тишине Расправляет крыла и врывается ввысь оживающим «бы». Небу выше нельзя – не затем, что январь, а что «вверх» больше нет. Застилает глаза высота пустоты – мы летим в никуда. Но в буране равны и окно на седьмом, и звезда в белизне. Да, конечно видна – а куда ей от нас – говорю же, звезда!.. Ирреальность оград и реальность теней… В горле снова саднит, И химеры кругом обретают лицо и приметы вещей. Это город молчит, и танцующий снег огибает огни.
Одеяло шуршит и стучит о стекло, дожидаясь вотще.
Плелось это все, кстати, с натуры: перед глазами лежала трофейная клешня
